Хорошо, что идея отрефлексировать многолетний преподавательский опыт пришла мне только сейчас. Если бы я писала это каких-нибудь пару лет назад, получился бы слезливый опус с аркой развития персонажа «из грязи в князи». Но я поумнела, и теперь лишь с ностальгией и налетом прикола вспоминаю, как в студенчестве ездила репетировать семиклассников за 250 р/час сквозь беспросветную осеннюю срань. В этой статье я расскажу, как я оказалась в профессии, чему научилась сама, почему преподавание — это не для всех, что изменилось за 11 лет со старта моей карьеры, а также признаюсь, хотела ли бы я, чтобы мои дети стали учителями.
Как и почему я выбрала учительство или дороги, которые мы (не) выбираем.
Я не хотела стать учителем с детства. То есть, конечно, я играла в школу, главным образом потому, что мне нравилось писать мелом там, где нельзя. Но меня гораздо больше привлекала карьера директора завода, бизнесмена, или шеф-повара: я хотела на всех покрикивать и иметь деньги на дорогой автомобиль.
В средней школе меня переклинило на пользу обществу, и я несколько лет мечтала стать журналистом. Пока однажды на конкурсе юных журналистов я не познакомилась со старым журналистом, который посоветовал мне изучать в университете что-то более практичное. Я выбрала лингвистику, потому что это была самая интересная специальность из тех, где не учитывали ЕГЭ по математике.
Я не представляла, чем занимаются лингвисты, и первый курс потратила на то, чтобы выяснить это, а также, какие напитки я могу смешивать на выходных, чтобы в понедельник быть способной пойти на пары и двухчасовую тренировку по баскетболу.
Ко второму курсу денег на напитки стало не хватать, и я начала подрабатывать репетитором английского для школьников. Хочется ввернуть «и вот я здесь», но это неправда: я долго металась между преподаванием и переводом, и в студенческие годы просто делала ту работу, которая подворачивалась под руку.
После магистратуры по устному переводу, когда я не могла найти работу аж три месяца и считала это ужасной трагедией, под руку подвернулась работа преподавателем в моем же универе. В одной группе вчерашние школьники матерились и кидались бумажками, в другой меня вежливо спросили:
— Какого результата мы должны достигнуть в конце года? Какая у нас цель?
Я ответила:
— Глобально — быть готовыми к сдаче экзамена на уровень С1.
Несколько студентов подняли руки и сказали:
— А я уже сдал этот экзамен в прошлом году.
— И я!
— И я. Что нам делать?
Я подумала: «Хороший вопрос. А мне-то делать что?»
Помощи от старших коллег (методической или любой другой) практически не было, денег я получала ровно столько, чтобы ездить на пары и домой на трамвае, поэтому я устроилась на вторую работу в онлайн-школу, а чуть позже взяла несколько индивидуальных учеников. Два месяца такой жизни сделали то, чего не удалось ни одному парню-мудаку, — я перестала есть и спать, записалась к психологу и хрестоматийно разрыдалась на первой сессии после вопроса «Как вы себя чувствуете?»
Когда я снова стала способна питаться, кое-как отдыхать и более-менее ясно мыслить, я поняла две вещи:
- вообще-то мне очень нравится преподавать;
- чтобы не страдать от любимой работы, мне нужно научиться делать ее по-другому.
И я пошла уже к своей потрясающей руководительнице из онлайн-школы просить ее записывать меня на все обучения, которые они оплачивали. Мои ученики стали присылать благодарные отзывы, на подготовку к занятиям и организационные вопросы стало уходить все меньше времени, и вот тогда я впервые по-настоящему выбрала свою профессию.
После я много размышляла, в дороге ли дело, или в том, что заставляет ее выбирать. Все началось с любви к отдыху и тусам, а закончилось интересом и привычкой делать хорошо то, за что взялся. Сейчас, когда туман тревожности и неопытности рассеялся, я считаю, что такой подход — один из лучших. Он позволяет не забивать себе голову абстрактными вопросами о призвании, а сосредоточиться на качестве работы и, прости господи, продуктивности.
Для того чтобы работать учителем не нужен особый дар. Нужно владеть методикой преподавания, разбираться в основах психологии и быть компетентным в своей области знаний.
Всего-то.
Чему ученики научили меня
Отдыхать
Я не могу сказать, что с отдыхом у меня когда-либо были проблемы: я с детства только в самых крайних случаях жертвовала сном, интересной книгой или болтовней ради учебы (и потом работы). При этом всегда получалась херня.
Но благодаря интенсивной работе в образовании я научилась четко разделять отдых и досуг, чем неоднократно спасала рядового Кукуху. Отдых — это все, что:
- без гаджетов, шума, контента, в идеале — без разговоров тоже;
- в парке, в лесу, на берегу какой-нибудь воды или в уютном помещении;
- включает ненапряжную физическую активность: пешая прогулка, купание, простые упражнения на растяжку, игра с животными;
- происходит после полноценного ночного сна.
Важно, чтобы соблюдались все четыре пункта. Тогда несколько часов такого отдыха в неделю делают из меня человека, и я снова готова спокойно объяснять, что Past Continuous не бесполезная фигня, и носители так все-таки говорят.
Слушать
Я всегда была высокого мнения о своих навыках рассказчика, и, в сочетании с общечеловеческим желанием использовать собеседника как зеркало для самолюбования, это привело к тотальному неумению расслабляться и следовать за диалогом, не пытаясь превратить его в стендап, лекцию или дискуссию.
Поэтому все люди, которых я доставала беседами, вознесли правильные молитвы куда надо, и придумал Господь понятие Teacher Talking Time, и ограничил его.
Спокойно относиться к людям с другим мнением
Этот пункт связан с предыдущим. Поскольку на уроке мне гораздо важнее КАК, а не ЧТО, я тысячи раз выслушивала совершенно дикие вещи о том, где должна находится женщина в доме (угадайте, где), какое место в обществе занимают гуманитарии (возле параши), и почему бедные виноваты в том, что они бедные (потому что глупые). И затем давала краткое ревью ошибок и дополнительную устную практику на их отработку.
Не то чтобы теперь я обдзенилась настолько, что мирское мне неинтересно и в словесные перепалки на абстрактные темы я не вступаю, — отнюдь. Но я научилась не бежать спорить сразу, как только слышу то, с чем не согласна, а также делать это с относительно нейтральным лицом и не переходя на личности.
Не принимать чужие проблемы и беды близко к сердцу
Вам наверняка попадались видосики о том, что урок английского может заменить сессию у психолога. И в 90% случаев это действительно хиханьки, но от оставшихся 10% психолог нужен был уже мне.
Помимо того, что атмосфера на уроке, как правило, дружелюбная и располагающая к болтовне за жизнь, фигура учителя воспринимается как авторитетная (это работает даже если учитель младше вас, и даже если ваша нарциссическая часть считает его совсем не таким красивым, успешным и умным, как вы). Все это подталкивает к тому, чтобы поделиться не только забавными историями про бывших, но и гораздо более мрачными вещами про болезни, потери, разводы, суды и т.п.
Первые несколько лет я погружалась в эти проблемы и размышляла, как я могу помочь: советом ли, информацией, поддержкой. Но постепенно я научилась держать дистанцию с чужим горем, поскольку поняла, что если продолжу в том же духе, мне самой скоро понадобится репетитор.
Брать ответственность за свою работу
Чтобы ученик получил результат от обучения, он должен взять за это ответственность. И одно время я, к сожалению, интерпретировала эту светлую мысль как «моя задача донести информацию, а уж как вы ей распорядитесь — вам решать». Вроде не докопаешься, но однажды я все-таки докопалась. Мне помогло два случая (один хороший, один плохой).
В онлайн-школе, где я тогда работала, мне дали ученицу с комментарием о ее неудачном опыте изучения языка в прошлом. На пробном занятии у нее сначала была проблема с интернетом, потом с микрофоном, потом ее «выбросило» с платформы. Занимались мы минут 20 из 60-ти, во время которых она сказала мне: «Понимаете, Татьяна, я не верю, что у меня когда-нибудь получится. Я абсолютно не способна к языкам. Я ничего не запоминаю».
Я объяснила, почему понятия «нет способности к языкам» не существует и пообещала, что школа поможет ей решить технические вопросы, но не сомневалась, что продолжать заниматься со мной она не будет. Я ошиблась.
И тут же подумала, что здесь подход «я просто качественно делюсь проверенной информацией» не сработает.
Второй случай произошел примерно в тот же период: частный ученик ушел от меня с формулировкой «У меня уже месяц нет прогресса, а вы еще достаете меня со своими домашними заданиями, которые мне не помогают». (Конечно, хотелось ответить «Ну, раз уж большая психиатрия не помогла, куда уж домашкам», что я мысленно и сделала). А потом, как обычно, я села придумывать, как обезопасить себя от отзывов от таких учеников (они ведь всегда пишут самые подробные :). Иными словами, как перейти от подхода «качественно передаю информацию» к «помогаю качественно овладеть навыком».
Кстати, первая история была с очень счастливым концом: ученица за три месяца с нуля научилась читать, говорить о себе, делать
покупки, описывать маршруты и пространство вокруг, писать короткие бытовые сообщения, и очень благодарила меня за участие, поддержку и подготовку к занятиям. А я благодаря ей стала экспертом по так называемым «трудным» студентам.
Отдавать ответственность за результат
И тем не менее,
чтобы ученик получил результат от обучения, он должен взять за это ответственность.
Я буду вечно благодарить одну мою преподавательницу за пословицу ‘You can bring a horse to water, but you can’t make it drink.’ Потому что она спасла меня от другой крайности: от ритуальных плясок вокруг людей, которые считают, что для хорошего результата нужно просто прийти на урок (по возможности). Квинтэссенцию такого мировоззрения мне выдал один студент, сказав: «Почему я должен что-то писать? Я же вам плачу, ваша задача сделать так, чтобы я запоминал на уроке».
Когда я рассказываю эту историю новым знакомым, они спрашивают: «Это что, прикол?»
Если бы мне платили за каждый такой прикол столько же, сколько за урок, я бы уже писала свои заметки на берегу Северного моря в весьма хмельном и довольном состоянии.
Минусы профессии
Первый жирный минус зашит в сути работы: если она с людьми — это само по себе адский стресс. Большинство людей живет не так, как им хотелось бы, и из-за этого испытывает напряжение, которое сливается на кассиров, официантов, сотрудников клиентской поддержки и т.д. Работа с людьми, где необходимо выстраивать отношения и помогать еще и с психологическими трудностями, означает адский стресс, помноженный на вечность.
Я часто слышала в свой адрес: «Таня, так странно: я пришел на урок в ужасном настроении, прямо все из рук валилось, а после нашего занятия как-то стало все хорошо».
Конечно, все хорошо, потому что я поработала не только головой, но и своей психикой, и теперь, по-хорошему, мне нужен час с котом и кофейком, чтобы восстановиться. Стоит ли говорить, что это возможно только когда ты 1) работаешь на себя; 2) уже зарабатываешь достаточно.
Вторая огромная проблема состоит в том, что многие путают образовательные услуги с услугами вообще.
В образовании люди платят за профессиональное решение проблемы, а ведут себя так, будто покупают телевизор.
Вносит свою лепту и эффект Даннинга-Крюгера: многие думают, что школьная пятерка по-английскому/поездка в США по работе/подписка на образовательный контент/подставьте свое позволяет им учить своего учителя, как правильно преподавать.
Многие путают активное участие в процессе обучения с претензией на экспертность. Например, предлагать свои темы для занятий, давать фидбек учителю по тому, что понятно, что нет, корректировать совместно цели и план, как к ним прийти и т.д. — это активное участие и понимание собственной ответственности. А утверждать, что носители уже не используют перфектные формы, и потому просить убрать из программы изучение Present Perfect — это претензия на экспертность.
Fun fact: учителя других предметов и серьезные ребята в пиджаках, которые приходили ко мне для подготовки к публичным выступлениям, никогда так не делали. Угадайте в комментариях, какая сфера чемпион по специалистам во всех областях :)
Fun fact N2, а также совет всем начинающим учителям: ни в коем случае нельзя идти у таких студентов на поводу! Сразу объясняйте (спокойно, с фактами и примерами), почему вы работаете именно по такой программе, почему на этой теме необходимо делать именно такие активности и упражнения, а также предлагайте инициативу там, где она не повредит (читай не повлияет негативно на результат). Потому что камни потом все равно полетят в вас.
Третий минус я бы так и назвала — «камни все равно летят в вас». То есть к стрессу и к отсутствию помощи в его преодолении добавляется огромная нагрузка и ответственность. Это проблема в меньшей степени касается дополнительного образования и ого-го как касается школьного и университетского. Я уже давно не там именно по этой причине. (А также по причине денег, а точнее, их нехватки, но подробно об этом писать тут мне лень. Скажу только, что вопреки расхожему мнению, это проблема не только России, а мира в целом: очень малое количество стран предлагают оплату труда учителя, соразмерную сложности профессии).
Что (не) изменилось за 11 лет с моего старта
Стало меньше желающих дойти до уровня С1 за полгода,
а также меньше абстрактных запросов. Появилось много учителей и школ в противовес тем, кто предлагает уровень носителя за 3 месяца, а также много учителей, которые не только обучают языку, но и помогают на старте четче определить цель и составить подробный план ее достижения.
Ученики стали больше доверять
Тут сразу дам дисклеймер: возможно, это не внешние изменения, а внутренние: я стала старше, глаза мои светятся мудростью, и меня все чаще считают экспертом и все реже — пиздючкой.
Но все-таки рискну, и предположу, что это тренд, происходящий благодаря соцсетям: за словом «учитель» закрепился привлекательный внешний образ молодого, увлеченного специалиста, который приятно выглядит и не проверяет тетради по ночам. И если такой специалист говорит, что можно и без домашки, но с ней все-таки намного быстрее, то мы более склонны прислушаться.
Люди все еще очень бояться ошибаться
и хотят, чтобы с первого раза получилось то, что они не делали никогда в жизни. Это классика, к которой я отношусь с пониманием и теплом. Самое забавное тут — это искреннее возмущение, что для запоминания нужны повторения: «Ну ты же мне это уже говорила! Ну почему я опять делаю ошибку?!»
Люди все еще в поиске некого языкового Грааля —
самого эффективного упражнения, идеального количества часов практики в неделю, лайфхака, который позволит запоминать правила с первого раза. И так будет всегда: нам нужна если не сама волшебная таблетка для прухи и везухи, то хотя бы идея о том, что она существует.
Страх грамматики больше не будоражит умы
За это тоже спасибо соцсетям: как-то совместными усилиями лингво-просветителей удалось донести мысль, что грамматика — это просто необходимый инструмент для владения языком, а не огромная страшная таблица чего-нибудь, что никогда не пригодится тебе в общении.
С этим связана одна моя педагогическая победа: ученик выдвинул на первом занятии ультиматум, что он не будет заниматься, если в программе будет грамматика, потому что грамматики он в школе «наелся» в некой ужасной форме, и теперь кроме негативных чувств, это слово больше ничего не вызывает.
Я восприняла это как челлендж: как преподавать грамматические темы так, чтобы студент не понял, что они грамматические. Гениальное, как всегда, оказалось простым: я даже не меняла формат самых классических упражнений, а просто заменила слово «грамматика» на «структура»/«языковой паттерн»/«разговорная конструкция». Спустя полгода меня раскрыли, когда я в очередной раз сказала, что мы разберем интересный языковой паттерн. Ученик спросил: «По идее, эта тема же относится к грамматике?» Я честно ответила, что да. И он сказал: «Понял. Нормально».
Я до сих пор собой горжусь. :)
Эпилог или «Ты бы хотела, чтобы твои дети стали учителями?»
Мне задали этот вопрос, когда я уже дописывала статью, и я решила, что обязательно включу в нее мой ответ. (Детей у меня, если что, нет; но амбиции по поводу их будущего, как у любого уважающего себя потенциального родителя, уже есть).
Хотела бы я, чтобы они работали на сложной и ответственной работе? Хотела бы я, чтобы они выгорали, заваленные проверками, итоговыми работами, письмами от начальства и от возмущенных родителей? Хотела бы я, чтобы они чувствовали, что работа позволяет им делать что-то нужное и полезное людям? Хотела бы я, чтобы у них горел глаз на уроках? Хотела бы я, чтобы у них горело одно место от условий работы? Но ведь все это применимо к десяткам других профессий.
Хотела бы я, чтобы профессия давала им не только финансовую безопасность, но и моральное удовлетворение? Хотела бы я, чтобы они занимались делом, которое наполняет смыслом их повседневную жизнь и мотивирует постоянно меняться и учиться? В общем, как со всеми хорошими вопросами, поиск ответа — уже ответ.
И все-таки, к сути: хотела бы я, чтобы мои дети стали учителями?
Нет. Мой ответ — нет.
Потому что, когда они услышат, как о работе мамы отзываются ее ученики, они захотят этого сами.
Оффтоп: стоит линковать с мемами декабря 2025 или нет?))